ли итоги действий 
каждого летчика. Радовали успехи молодежи. С каждым боем молодые пилоты 
приобретали качества настоящих воздушных бойцовгвардейцев. Особенно отличился 
Николай Трофимов. За эти два дня он добавил к своему счету сбитые 
бомбардировщик и истребитель.
      При совместных полетах в группах этот летчик всегда удивлял меня своим 
спокойствием даже в самой сложной обстановке. Уверенно, смело и разумно вел он 
бои, был уникальным бойцом. Многие молодые летчики стремились подражать ему. Но 
трофимовского спокойствия при встрече с противником им всетаки не хватало. 
Увидя противника первыми, они возбужденно кричали по радио:
      – Справа «мессеры»! Впереди бомберы!
      После такого внезапного выкрика както непроизвольно возникало 
напряженное состояние, оно охватывало всю группу. Приходилось снимать 
психологическое напряжение командой:
      – Спокойно! Группе прикрытия атаковать «мессеров», я четверкой иду на 
бомберов!
      Трофимов, вылетая в моей шестерке, всегда возглавлял верхнюю пару, 
прикрывающую ударную четверку. При обнаружении противника он спокойно, даже 
както буднично сообщал:
      – Справа ниже «мессеры». Иду в атаку!
      Голос его был таким, словно он вступал не в смертельную схватку с врагом, 
а беседовал на земле со своими товарищами.
      …Ликование молодежи от первых успешных боев и личных побед дополнилось 
возвращением в полк Георгия Голубева. Мы были ему несказанно рады. Все, что 
рассказывал о его действиях в бою Сухов, полностью подтвердилось. Я смотрел на 
Голубева с чувством благодарности за его отважный поступок.
      – Почему ты подставил свой самолет под огонь «мессеров»?
      – Другого выхода для спасения командира у меня не было.
      «Понимал, что главная задача ведомого – прикрыть ведущего в бою. Спасибо 
тебе за этот подвиг», – думал я.
      – Принимай новый самолет, Георгий, и завтра, во второй половине дня, 
снова пойдешь с нами в бой, если чувствуешь себя готовым к полетам.
      Росла молодежь, набиралась боевого опыта. К безграничной отваге 
прибавлялось умение. Опытные летчики старались учить молодых, оберегали их в 
жарких схватках. Особое внимание приходилось уделять тем, кто выполнял первые 
боевые вылеты, действовал пока неуверенно и напряженно. К таким летчикам 
относился и закончивший переучивание с У2 на истребитель Иван Олиференко.
      В первом своем бою в составе группы он не смог сбить «фоккера». Вражеский 
истребитель удрал из боя.
      Выйдя из самолета после заруливания на стоянку, Олиференко со злостью 
сорвал с головы шлемофон, бросил его на траву, горестно оперся на крыло 
самолета. Подошел к нему.
      – Что с вами, Олиференко? Почему такой расстроенный?
      – Не получается из меня истребитель, товарищ майор. Весь боекомплект 
расстрелял, а фашистского гада не сбил.
      – А разобрался, в чем причина?
      – Все делал вроде правильно, а «фоккера» упустил, – отмахнулся он рукой.
      – «Вроде правильно» воевать нельзя. С какой же дистанции стрелял?
      – Как вы учили – с близкой.
      – Это могло показаться. В первых боях летчики всегда торопятся и стреляют 
с большой дальности. В этом, видимо, и ошибка. В следующий раз не спеши и 
подойди поближе, на сто метров. Тогда и бей.
      – Учту это, товарищ майор!
      – Вот даже я, опытный летчик, поймав самолет противника в прицел, 
чувствую, как рука тянется к спуску, а сознание подсказывает, что рано, надо 
подойти ближе. Поддашься чувству руки, и трасса пройдет мимо цели или будет 
мало попаданий. Главное иметь выдержку в стрельбе. Не переживай! Еще будет 
много боев.
      Такие беседы с молодыми летчиками сразу же после боя, у самолетов, 
помогали им разобраться в ошибках, приобрести уверенность в себе. Вскоре и 
Олиференко начал свой счет сбитых самолетов. А позднее за умелые действия в 
боях, за высокие организаторские способности был назначен командиром звена.
      Оборона противника прорвана. Наши войска устремились в глубокий тыл врага,
 громя его резервы. Мехкорпус держал направление на Сталине, а кавалерийский – 
в обход таганрогской группировки гитлеровцев. Немецкофашистское командование, 
стремясь предотвратить назревающее окружение войск в районе Таганрога, 
задействовало против кавкорпуса основные силы своей авиации из Крыма.
      Открытая степная местность, лишь коегде прорезаемая лесопосадками, не 
позволяла укрыться конникам от наблюдения с воздуха. Против них и направляли 
свои удары вражеские бомбардировщики. В воздухе разгорелись ожесточенные бои. 
Встречались мы со «старыми знакомыми» по Таманскому полуострову, которых хорошо 
потрепали еще над «Голубой линией». Не забывали нас посылать и в район города 
Сталино. Здесь тоже шли упорные бои.
      Однажды, выполнив боевую задачу и проведя тяжелый бой с крупной группой 
Ю87 и «Хейнкелей111», при заходе на посадку я увидел группу летчиков и 
техников на месте стоянки моего самолета. «По какой причине?» – подумал я, 
приземляясь. Провели мы бой как бой. Отличились в нем и молодые летчики, 
сбившие три бомбардировщика и один истребитель. Успешные их действия уже не 
новость.
      На стоянке меня окружили однополчане и стали поздравлять с неожиданной 
приятной новостью: прис