л 
наносить массированные удары. Слабой группой в четыре или шесть истребителей 
отразить такой удар невозможно. Командир полка вроде согласился со мной. А 
когда стал ставить задачу на следующий боевой вылет, неожиданно внес поправки.
      – Закончив дозаправку самолетов, будете вылетать восьмеркой. Первым 
пойдет звено Науменко в составе четырех самолетов. А ты со своим звеном 
поднимешься в воздух через тридцать минут, наращивая усилия первой группы. 
Второй парой в твоем звене полетит Крюков.
      – Товарищ командир! Этого делать нельзя. Я не успею взлететь, как звено 
Науменко уже сожгут, а потом и мое. Науменко молодой командир, ни разу не водил 
самостоятельно группы. Разрешите мне сразу вылетать восьмеркой.
      – Выполняйте приказание.
      Что мне оставалось? Спорить с командиром полка?
      Пошло в воздух звено Науменко. Летчикам моей группы приказал сидеть в 
самолетах с включенными радиостанциями и ждать команды на вылет. Сам 
внимательно вслушивался в переговоры Науменко с «Тигром». Слушаю и все больше 
волнуюсь. Обстановка в районе Крымской, судя по радиообмену, была угрожающей. 
Минут через пятнадцать после взлета Науменко я, не вытерпев, дал команду на 
вылет. Сразу повел звено в район прикрытия.
      А над Крымской уже скопилось около сотни Ю88. Когда мы подошли, на 
бомбометание заходили последние девятки. Звено с ходу бросилось в атаку. Надо 
было не дать сбросить прицельно бомбы. Нацелился на девятку «юнкерсов», которая 
стала на боевой курс. Через секунды посыплются бомбы. Мы спешили. Из кабин 
стрелков навстречу нам потянулись дымные трассы. Создав пикированием большие 
угловые скорости для стрелков, беру в прицел самолет ведущего. Вот он рядом. 
Даю очередь.
      Атакуя, я и не заметил, как от меня оторвался Крюков. Он устремился на 
бомбардировщики в середине колонны. Только я успел сбить ведущего, как услышал 
голос Аркадия Федорова:
      – Покрышкин, «мессеры» в хвосте! Уходи!
      Среагировал мгновенно и вышел изпод удара четверки Ме109. А затем мы с 
Федоровым, моим ведомым, закрутились с ними. Прорваться к бомбардировщикам 
теперь уже не могли.
      После посадки стали разбираться, кто же не вернулся. Надуманный вылет с 
«наращиванием» сил принес потери. Науменко и его ведомый были сбиты. Крюков, 
решивший действовать самостоятельно в бою, подбит, как и его ведомый. Они сели 
вынужденно в поле.
      Вылет еще раз подтвердил истину – нельзя летать мелкими группами, нельзя 
включать в одну группу равных по положению начальников. Это привело к поражению 
пары Крюкова, поставило меня с Федоровым в тяжелейшее положение.
      Гибель Науменко вызывала боль в душе, жгучую обиду на безответственность 
некоторых товарищей, которых перед вылетом я предупреждал в неизбежной неудаче.
      Еще один боевой день позади. Начался он с блестящей победы, а закончился 
гибелью боевых товарищей. С Николаем Науменко я летал часто. Не раз вел бои с 
превосходящими силами врага. Стремился вырастить из него хорошего командира 
звена. Это был честный и отважный боец. В последнем боевом вылете он, зная, что 
его наверняка могут сбить, храбро ринулся в атаку на армаду вражеских самолетов.
 Этот летчик до конца выполнил свой священный долг бойца.
      Подходя к командному пункту полка, встретил командующего нашей воздушной 
армией генерала Науменко. Поприветствовал его.
      – Покрышкин, ты что такой сердитый? – спросил он, поздоровавшись.
      – Товарищ генерал! Нельзя так воевать, как мы действовали сегодня.
      – Чем недоволен, говори конкретнее.
      – А тем, что воюем растопыренными пальцами. Мы прикрываем наши войска от 
мощных ударов вражеской авиации отдельными четверками или шестерками.
      – Рассказывай, как потвоему надо действовать? Пойдем походим и поговорим.

      Я хорошо знал генерала Науменко. Под его личным руководством мне пришлось 
выполнять специальные задачи, не раз беседовать с ним. Я знал, что он относится 
ко мне с доверием. Его внимание располагало к откровенному разговору.
      Рассказал командующему о наблюдениях за действиями противника, высказал 
мнение о том, как лучше организовать прикрытие объектов на линии фронта. Анализ 
действий воздушного противника показывает, что он наносит массированные удары 
бомбардировщиками два или три раза в день. А предварительно высылает до 
двенадцати и более «мессершмиттов». Они имеют цель связать боем нашу 
патрулирующую группу, сковать ее. Наши истребители в этих условиях не всегда 
могут сорвать удар бомбардировщиков. В предполагаемые по времени налеты надо 
высылать на прикрытие две или три самостоятельные группы истребителей, по шесть,
 а лучше по восемь самолетов в каждой. Это потребует, конечно, увеличения 
боевых вылетов. Однако все летчики, а я беседовал по этому вопросу со многими, 
одобряют такой вариант. Они согласны летать в два раза больше, чем сейчас. Да 
это и понятно. Летчики стремятся успешно выполнять боевые задачи. Для того 
чтобы иметь твердую уверенность, что бомбардировщики противника вылетели, 
видимо, следует вести разведку и подслушивание радиообмена противника в воздухе.

      Генералу Науменко я подробно рассказал о последнем бое. Не стал скрывать, 
что по неразумному решению о