- Курт! - Пассажир подозвал к себе долговязого бойца Интербригады, тот сидел в 
тени каменного забора и разбирал пулемет. 

Курт вгляделся в запыленного до неузнаваемости товарища, с трудом узнал его, 
расторопно поднялся и подбежал к мотоциклу. 

Вдвоем они перенесли убитого в тень, а монах накрыл его черным покрывалом. 

Вновь прибывший отдал Курту какой-то приказ по-немецки, поправил портупею с 
пробитой полевой сумкой и торопливо прошел через двор, на ходу стряхивая с себя 
пыль пилоткой. Он подошел к часовому, стоявшему у входа в подвал, и спросил: 

- Камарада Доницетти здесь? 

Часовой кивнул. 

- Доложите. Подполковник Ксанти. 

- Проходите, вас давно ждут. 

Едва он спустился в полутемный подвал, как его окликнули из полутьмы 
по-испански, и тот же голос нетерпеливо спросил по-русски: 

- Почему так поздно, Хаджи? До перевала далеко. Ты же сам знаешь ночи короткие..
. 

- С трудом добрался, Павел Иванович, - Ксанти говорил с кавказским акцентом. 

Он подошел к столу, положил рядом с лампой запыленную полевую сумку. Доницетти 
приблизился к свету, на плечи накинута кожаная куртка. Он взял сумку, увидел 
след пули и вопросительно посмотрел на прибывшего. 

- Фашисты висят над головой. Налет за налетом... Фернандес убит... 

Доницетти поднял "летучую мышь" над головой и осветил подвал. Это был винный 
погреб; вдоль стены стояли огромные винные бочки. На полу сидели несколько 
бойцов из Интербригады, люди в крестьянском платье, партизаны. 

Ксанти коротко кивнул Цветкову, который по обыкновению собрал вокруг себя 
слушателей и возбужденно рассказывал: 

- ...согнулся в три, если не в четыре погибели, подлез под сваи, приладил свой 
подарочек, перевязал аккуратненько бикфордовым шнурочком, прикурил и только 
отполз на карачках - к-а-ак жахнет!!! Не успел сказать генералу Франко экскюз 
ми, в смысле "пардон"... 

- Тишина, камарадас, - приказал Доницетти по-испански, перекрывая гул голосов и 
смех. И после паузы сказал: - Шапки долой! Фернандес убит. 

Встали, обнажили головы, послышалось на нескольких языках: "Мир его праху!", 
"Бедняга Фернандес!", "Честь его памяти?" 

Ксанти отер серые от пыли губы, взял кружку, подошел к винной бочке, 
нетерпеливо открыл кран - ни капли. Цветков сочувственно поглядел и налил ему 
вина из бутыли, оплетенной соломой. 

Доницетти извлек из сумки пакет, сорвал сургучные печати, бегло ознакомился с 
бумагами и развернул сложенный вдвое, пробитый в двух местах пулей план 
аэродрома. 

Он расстелил план на столе. 

- Камарадас, вот отсюда они летают на Мадрид. Нужно сжечь бомбардировщики. Это 
мой приказ и просьба жителей Мадрида. Ночью буду на перевале "Сухой колодец". 
Хочу вас проводить. 

Доницетти познакомил подрывников с диверсионным заданием, он водил пальцем по 
плану аэродрома: 

- ...цистерны, ангары, а здесь таверна. Она открыта до глубокой ночи. Учтите, 
Ксанти, - туда может набиться десятка два посетителей... Здесь, здесь и вот 
здесь зенитки. От восточных ворот держитесь подальше, там командансия. Ваши 
исходные позиции - апельсиновая роща, канал Альфонсо. Действуйте разрозненными 
группами, но одновременно. После операции выходите на старую дорогу. 

- С кем я иду? - спросил Цветков, стоявший рядом. 

- В твоей группе Курт и Людмил.