не знаю. Если можно - сообщите". Он написал записку в несколько приемов. Этьен 
пользовался тем, что часовой время от времени отворачивался. Кроме того, 
замедлял шаги в том углу дворика, откуда арестант плохо виден часовому: на 
какие-то мгновения каменная стена закрывала гуляющего. 

Он перебросил спичечный коробок с запиской за стену, откуда коробок подкинули. 
И едва успел это сделать, как прогулка окончилась. 

На следующий день, гуляя в том же дворике, он получил коробок с новой запиской. 
В камере он тщательно изучил записку. Безвестные товарищи разъяснили, как 
перестукиваться через стену. 

Ночь без сна и весь следующий день Этьен заучивал тюремный код, известный под 
названием "римский телеграф", и практиковался в стуке по тюфяку, набитому 
кукурузными листьями, по жесткой подушке. 

"Дорогие Надя и Танюша, - выстукивал он неуверенно. - Никогда так часто не 
писал вам писем, правда, мысленно. Для этого приходится снова учить азбуку, на 
этот раз тюремную". 

Так же, как и во всех тюрьмах, итальянская азбука делилась на шесть строк, по 
пяти букв в строке. Прежде всего нужно запомнить начальные буквы строк, в каком 
ряду значится каждая буква азбуки. Тюремное эсперанто! Каждая буква второго 
ряда обозначается двойным стуком, а затем уже стуком, который определяет 
порядковое место буквы в строке. Например, буква "д" передается одним стуком 
(буква в первом ряду) и еще четырьмя стуками (место буквы в ряду). 
Перестукиваться нужно очень ритмично. Если тот, кто стучит, ошибается, - он 
скребет по стене: не прислушивайтесь, сейчас простучу заново... 

При окончании фразы стучат в стену кулаком. Каждый разговор обязательно 
начинается фразой "кто вы?". 

Уже на следующий день Этьен отложил в сторону шпаргалку: несложная задача для 
его изощренной натренированной памяти. 

Когда в "Реджина чели" звучал отбой и в канцелярии считали, что спят все восемь 
открылков тюрьмы, - коридоры расходятся от центра восемью лучами, - начинал 
работать "римский телеграф". 

Не без робости вызвал Этьен соседа в первый раз. Но тут же убедился, что его 
понимают. Разрушено молчание, его понимают! 

Поначалу Этьен перестукивался медленно, как бы заикаясь. Но перестук все 
убыстрялся, вскоре отсчет ударов шел уже автоматически, а ухо научилось 
воспринимать удары как буквы. И вовсе не обязательно при тюремном диалоге 
подавать сигнал "понял" лишь после того, как собеседник отстучал все слово. 
Иногда смысл слова понятен по двум-трем буквам, и за стеной раздается сигнал 
"понял". 

Позже Этьен научился перестукиваться с теми соседями, которые сидели не рядом, 
в одном с ним коридоре, а этажом выше или ниже. В последнем случае можно 
стучать в наружную стену, над окном или под окном. Или стучать в пол ногой; 
удобнее перед тем разуться, и ударять пяткой. Или взобраться на табуретку и 
стучать ложкой или кружкой в потолок. 

Ему советовали обстучать стену, потому что в ней есть участки, где 
звукопроводность получше, - в стене могут быть ниши, которые заложили кирпичами.
 Всегда следует поискать место, где стена отзывается на стук гулко. Хорошо 
также поставить таз или миску с водой под место, куда стучит сосед. 

После каждого слова, которое собеседник услышал, и в подтверждение того, что 
слово понятно, он делает один удар. Если собеседник сбился со счета и потерял 
нить разговора, он производит два быстрых удара, и тогда Этьену следует 
отстучать слово заново. Если нужно внезапно прекратить разговор, оборвать его 
на полуслове, например при приближении тюремщика, собеседники начинают быстро 
скрести по стене. 

"Римский телеграф" строго преследовался, и потому удобнее перестукиваться, 
когда тюремщики заняты, например перед раздачей пищи или когда выводят на 
прогулку заключенных из другого конца коридора. 

Этьен пришел к выводу, что из всех пяти чувств лучше всего в тюрьме развивается 
слух. Не зрение, не осязание, а именно слух обостряется до крайней степени. 
Акустика в камерах и в коридорах хорошая, и поэтому от заключенных не 
ускользает ничего из того, что нарушает тюремную тишину. Во всяком случае, сам 
Этьен подтверждал такой вывод. Его уши, натренированные в радиопередачах и 
расшифровке радиограмм на слух, стали еще более чуткими. 

Прошло три недели после того, как добрые соседи подбросили Этьену коробок с 
азбукой, а он уже лежал поздними вечерами или ночью на своей койке и вел с