тщательно. Предполагалось, что Инганиус сообщит о дне своего прибытия.
А он явился неожиданно. В тот день полетами на Харьковском  аэродроме,
с которого летала авиабригада, руководил  Вершинин. Он и заметил,  что
очередной самолет,  совершивший  посадку,  не  принадлежит  к  составу
бригады.  Посадку  этот  самолет  произвел  не  чисто,  с  несколькими
«козлами» -  так именовалась  в авиации  частая в  то время  ошибка  в
пилотировании,  которая  влекла  взмывание   машины  в  воздух   после
приземления. Она  зачастую  становилась  причиной  поломок  и  аварий.
Вершинин строго выговорил летчику:
    - Куда ж ты смотришь? За такую посадку знаешь что бывает?
    Напомнив некоторые положения из  приказа о борьбе с  аварийностью,
он заявил,  что  сообщит о  «козлах»  командованию части,  где  служит
летчик.
    Прилетевший   вопреки   ожиданиям   не   стал   оправдываться.   С
любопытством посмотрев на руководителя полетов, он сам спросил, а  кто
это делает ему выговор. Вершинин возмутился еще больше.
    - Сначала ты доложи, кто такой? - повысил он голос.
    Прилетевший неожиданно улыбнулся.
    - Я - командующий ВВС округа Инганиус.
    Он подал оторопевшему Вершинину руку и продолжал:
    - Теперь, пожалуй, мне и делать нечего в бригаде.
    На себе проверил:  строго у вас  дело поставлено, замечаете  любую
предпосылку к аварии… А кто вы?
    Узнав, что перед ним начальник оперативного отдела штаба  бригады,
Инганиус удивился:
    - А что, больше некому руководить полетами?
    Вершинин рассказал, что  командир бригады поручает  ему это  дело,
поскольку у  него  уже  есть  некоторый  опыт  и  желание  перейти  на
самостоятельную командную работу.
    Инганиус одобрил стремление Вершинина.
    Видимо, не без рекомендации Инганиуса в феврале 1934 года Вершинин
был назначен командиром эскадрильи Высшей летно-тактической школы.
    Эскадрилья   насчитывала   три   десятка   бомбардировщиков   Р-5.
Освоившись с новыми обязанностями, Вершинин все же испытывал некоторое
душевное смятение: он организовывает летную подготовку личного состава
эскадрильи, а сам имеет профессию лишь летчика-наблюдателя,  управлять
самолетом не умеет. Как-то в разговоре с начальником школы он попросил
разрешения научиться самому выполнять летные упражнения.
    Начальник  школы  согласился,  и   Вершинин  с  шеф-пилотом   стал
«подлетывать». Как ни  знаком он был  с авиацией, практические  полеты
показали, что быть летчиком куда сложнее и тяжелее, чем кажется, когда
руководишь полетами. Раздумья привели к выводу: он не имеет морального
права  руководить   летчиками,   если   сам   не   овладеет   техникой
пилотирования самолета.  Это Вершинин  и  написал начальнику  школы  в
рапорте  с  просьбой  направить  его  на  учебу  в  Качинское  училище
летчиков.
    Просьбу удовлетворили. Немногим более чем за месяц  Вершининосвоил
весь курс переучивания  на летчика. Факт  редкостный! Сам он  объяснял
его  помощью   требовательных  иотлично   знающих  дело   инструктора,
командиров звена  и  эскадрильи. И  добавлял:  «И еще,  пожалуй,  моим
негласным  помощником  но  овладению  летной  профессией  в   рекордно
короткий срок был  начальник ВВС РККА  Яков Иванович Алкснис,  который
сам, не  имея  специального  летного образования,  за  очень  короткий
промежуток времени освоил трехгодичную программу…»
    Да, все  это, конечно,  так и  было. Но  было и  главное -  личное
упорство и целеустремленность. Так складывался негласный, определявший
всю деятельность Вершинина девиз: «Хорошо  знать то, чего требуешь  от
подчиненных». Это впоследствии было одним из основных его качеств  как
выдающегося советского военачальника.
    Возвратившись из Качи, Вершинин продолжал командовать  эскадрильей
вплоть до  назначения в  августе 1938  года помощником  начальника  по
летной подготовке Высших авиационных курсов усовершенствования летного
состава. К  тому времени  он уже  летал самостоятельно  на всех  типах
самолетов, имевшихся в распоряжении курсов, в том числе и на СБ.
    Таким уже опытным  летчиком и командиром  был полковник  Вершинин,
назначенный в  сентябре  1941 года  командующим  ВВС Южного  фронта  и
летевший теперь к месту своего назначения.
    Лев Толстой как-то заметил: отправляясь  в путь, человек в  первой
его половине думает о том, что он  оставил дома, а во второй - о  том,
что его ждет на новом месте. Так было во времена дилижансов,  почтовых
троек и еще  много раньше.  То же  самое наблюдается  и сейчас,  когда
средства транспорта стали  совершенно иными. Дело  тут, конечно, не  в
них, а в психологии  человеческой: отправившийся в  путь в начале  его
еще полон пережитым  при расставании,  а затем  его беспокойная  мысль
неизбежно устремляется в будущее.
    Под ровный гул моторов летящего на фронт самолета Вершинин  заново
переживал свое прощание со  школой, в которой  проходила его служба  с
1934 года, с  друзьями и коллегами,  с женой, дочками  Леной и  Инной.
Затем мысли его сосредоточились на ориентировке, полученной в  Москве,
относительно состояния ВВС  Южного фронта.  Они были  созданы на  базе