флага накрыли тело последнего командира "Рюрика" и "Пересвета"... Его зарыли на 
загородном сельском кладбище. И хотя на надгробии и выбито его имя, его никогда 
не прочтут соотечественники. Они сюда не приходят...
Мурманск. 1986 год
Я стоял на палубе рейсового катера, резавшего гладь Кольского залива, как вдруг 
навстречу - курсом в Баренцево море - вышло из-за скалистого островка могучее 
судно с высокой современной рубкой, с явно ледокольным развалом бортов. Низкое 
предвесеннее солнце золотило славянскую вязь на корме - "Пересвет".
Ледокол "Пересвет" шел на Новую Землю. Шел он из Мурманска - оттуда, куда не 
смог дойти его тезка-крейсер.
То было обыкновенное флотское чудо, когда погибший корабль воскресал в новом 
судне.
"Пересвет" воскресал не впервые. Это имя носило до 1918 года сторожевое судно, 
переименованное в "Борец за коммуну". "Пересвет"-"Борец" воевал на Гражданской 
и захватил три года Великой Отечественной.
Красный флаг реял на гафеле нового "Пересвета".
А что же "Пересвет" порт-артурский и порт-саидский? Его останки так и покоятся 
на дне Суэцкого залива.
Жарким летом 1974 года к берегам Египта пришли, повторив путь старого 
броненосца, тральщики Краснознаменного Тихоокеанского флота, пришли по просьбе 
египетского правительства, чтобы обезвредить в Суэцком заливе минные поля, 
выставленные израильтянами. И снова громыхнул взрыв и вздыбилась вода и пламень 
у борта одного из тральщиков. И снова моряки-тихоокеанцы геройски спасали 
корабль. И спасли. И разминировали залив.
Увы, спустя десять лет в этом горячем районе снова загремели таинственные 
взрывы. Неизвестные террористы выставили в Суэцком канале и Красном море мины, 
на которых за полтора летних месяца 1984 года подорвалось восемнадцать судов из 
четырнадцати стран. На сей раз коварные воды канала очищали американские 
вертолеты-тральщики.
ДУША КОРАБЛЯ
(Вместо эпилога)
Белые пятна новейшей истории не отличаются девственной белизной. Они либо 
залиты кровью, либо пепельно-серы, как выжженная земля...
Судеб морских таинственная вязь... Вязь - это и узор, это и письмена. Быть 
может, и в этих арабесках судеб проступают письмена истории обрывочно-ясные, 
нерасшифрованные до конца, сбивчивые, и оттого каждый прочтет в них то, что он 
хочет прочесть.
Никто не знает, как влияют на нашу жизнь ничтожные события прошлого. А они 
влияют с такой же непреложностью, как и величайшие катаклизмы вроде 
геологических катастроф или социальных потрясений.
Нити, нити... Все сплетено, все связано. Если рвется что-то сейчас, то чем это 
отзовется лет через сто? А ведь отзовется, и как отзовется! Каждое наше слово, 
каждый наш шаг...
СУДЬБА КОРАБЛЯ. "17 июня 1919 года, - доносил в своем рапорте последний 
командир крейсера "Олег", бывший каперанг, а ныне военмор А.В. Салтанов, - 
вечером для наблюдения за морем был выдвинут к Толбухину маяку крейсер "Олег" 
при охране из двух эсминцев и двух сторожевых судов. Крейсер, находясь в полной 
готовности, стоял на якоре, на створе выходных маяков.
В 4 часа крейсер был атакован... быстроходным моторным катером, который 
выпустил в крейсер торпеду и быстро стал уходить. Торпеда попала в левый борт у 
кочегарки, приблизительно около 36-го шпангоута. От взрыва крейсер начал 
довольно быстро крениться. После первого момента паники, которая была 
ликвидирована минуты через три, команда стала по боевому расписанию, и был 
открыт огонь по удалявшемуся катеру из орудий левого носового плутонга...
Все попытки выровнять крен не увенчались успехом, и через 10-12 минут после 
взрыва крейсер, затонувши, лег левым бортом на грунт. Личный состав был снят 
миноносцами. Погибло 5 человек, и 5 человек было ранено".
То, что моряки одушевляют свои корабли, - это объяснимо, и в этом нет ничего 
необычного. Но корабли, оказывается, если верить старым морякам, могут любить 
друг друга, равно как и ненавидеть. Я сначала улыбнулся, когда услышал, что 
"Аврора" была влюблена в "Олега", что у них был свой "корабельный роман".
"Олег" и "Аврора"... Они родились на одной и той же верфи - Нового Адмиральства.
 Она - постарше, он на год младше. Впервые встретились они в феврале 1905 года 
у острова Мадагаскар, когда "Олег" догнал свою белоснежную стройную красавицу, 
ушедшую с Тихоокеанской эскадрой раньше его. В Цусиме приняли они свое огненное 
венчание.
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. "Лихо, отважно вел себя наш головной корабль "Олег", писал в 
воспоминаниях старший судовой врач "Авроры" В.С. Кравченко. - Он не прятался за 
броненосцы, не избегал стрельбы, а сам первый торопился начать ее. Заметив 
приближение крейсеров, он тотчас же шел им навстречу, вдвоем с "Авророй" на 
десятерых, и схватывался с ними на контркурсах. От окончательного расстрела 
"Олега" и "Аврору" спасла быстрота и частая смена ходов: мы сбивали этим 
неприятеля, не давали ему точно пристреляться. За весь бой верная "Аврора" ни 
на одну пядь не отстала от своего флагмана. Один раз, когда "Олег" почему-то 
вдруг сразу застопорил свои машины, "Аврора" вышла вперед в сторону неприятеля 
и грудью прикрыла "Олега". (В Маниле всеведущие японцы припомнили авроровцам 
этот момент.) Около четырех часов с "Олега" стали кричать в рупор и семафорить: 
"Мина! Мина!" Впереди по левой стороне наш курс пересекала мина... "Олег" успел 
положить руля, "Аврора" - нет: все замерли на своих местах, глядя на 
приближавшуюся по поверхности воды мину. Нас спас хороший ход. Мину отбросило