из этих справок, в качестве исходной основы для сомнений в полноценности 
резидентуры, неизменно фигурирует перечень шанхайских «грехов» «Рамзая», и если 
не высказывается прямо, то явно сквозит осуждение руководства Центра, 
«легкомысленно» направившего «Рамзая» в 1933 году в Токио после его ошибок и 
промахов в Шанхае. 
      Какие же соображения могли обосновать решение Центра в выборе кандидатуры 
«Рамзая»? 
      В пользу «Рамзая» говорило: 
      ряд его личных качеств, отвечающих требованиям и условиям предстоящей 
работы: энергичность, решительность, «пронырливость», уменье приобретать 
широкие связи; известная склонность к авантюризму — в положительном смысле 
этого слова, т. е. «любовь к приключениям»; хорошая профессиональная подготовка 
как журналиста; свободное владение немецким и английским языками; наличие 
5-летнего опыта зарубежной работы по линии Коминтерна; 3-летний опыт 
нелегальной разведывательной работы в Шанхае. 
      Его личные политические доклады и обзоры показывали, что он довольно 
успешно изучает и осваивает проблемы Дальнего Востока, умеет правильно 
анализировать военно-политическую обстановку и давать обоснованные, грамотные 
выводы. 
      Личные недостатки, ошибки и промахи в методах и направлении агентурной 
деятельности «Рамзая» не являлись решающим препятствием к дальнейшему 
использованию его в Японии: они требовали лишь твердого и четкого 
инструктирования и руководства, систематического наблюдения и контроля со 
стороны Центра в процессе будущей деятельности «Рамзая». 
      Сомнительными моментами, требовавшими особого внимания и создававшими 
определенный риск для дальнейшей работы «Рамзая» в Токио, являлись: 
         373 При составлении приложений использованы материалы исторических 
справочников «ГРУ, КГБ и другие» и «Специальные и не очень», изданных 
Военно-историческим обществом им. Я.К.Берзина (М., 1999), а также статья В.
Кочика «Советская военная разведка: структура и кадры («Свободная мысль», 1998, 
№5-8). 
374 В угловых скобках <...> — выпущенное архивом ГРУ. 
       В тексте произведены изменения орфографии и знаков препинания в 
соответствии с современными нормами. 
246 
      1) угроза со стороны Берлина: возможность того, что берлинские 
полицейские органы заинтересуются личностью Зорге после того, как в газетах 
начнут появляться корреспонденции из Японии и статьи за его подписью. 
Полицейская картотека может дать справки о прежней деятельности «Рамзая» в 
Европе по линии Коминтерна; 
      2) возможность того, что «Рамзай», в результате своих шанхайских ошибок, 
взят на учет японской контрразведкой и сразу же будет находиться под 
наблюдением; 
      3) угроза из Шанхая — по линии связи между немецкими колониями: 
возможность передачи информации о «неблаговидной» советско-коммунистической 
деятельности «Рамзая» в Шанхае. 
      Нет сомнения, что руководство Центра, планируя организацию токийской 
резидентуры и намечая кандидатуру «Рамзая», учитывало все эти сомнительные 
моменты и взвешивало тот риск, который они могут создать для успеха предприятия.
 
      Соответствующий стиль и политическая окраска помещаемых в газетах статей 
должны были помочь этой цели и нейтрализовать внимание берлинской полиции. 
      Позиция немецкого журналиста-фашиста, работа под германской крышей вместе 
с тем в какой-то мере путали карты японской контрразведки, если даже она взяла 
«Рамзая» на учет в Шанхае. 
      Наблюдение за любым иностранцем в Японии было делом совершенно неизбежным.
 Легализационной задачей «Рамзая» было лишь всем своим поведением 
демонстрировать приверженность идеалам фашистской Германии, родственным по духу 
идеалам определенных агрессивных кругов Японии. 
      Опасения справок берлинской полиции и японской контрразведки следовало 
оценивать все же с точки зрения лишь известной вероятности. 
      Наиболее реальную и почти неизбежную угрозу представляла возможность 
поступления информации о шанхайской деятельности «Рамзая» по линии связей между 
шанхайской и токийской колониями немцев. Эта опасность были наиболее реальной, 
если учесть близкое соседство и регулярные связи между Токио и Шанхаем. 
      К сожалению, в освещении плана организации резидентуры для нас остается 
весьма существенный пробел, который играет важную роль — как в оценке решения 
Центра и оргплана в целом, так и в последующей оценке деятельности «Рамзая» и 
анализе его взаимоотношений с германским посольством. 
      Этот пробел заключается в следующем: 
      нигде, ни в одном документе не зафиксировано, какие установки и указания 
получил «Рамзай» при инструктировании и обсуждении плана работы — по вопросу о 
парировании «Шанхайской угрозы», какая была разработана легенда для объяснения 
прежней деятельности «Рамзая» в Шанхае — на случай, если токийские немцы 
получат какие-то сообщения из Шанхая. Трудно допустить, чтобы этот вопрос, 
определявший основной риск использования «Рамзая» в Японии, остался вне поля 
зрения «Рамзая» и руководства Центра. Если даже допустить, что в силу какой-то 
небрежности этот вопрос не обсуждался, то трудно поверить, чтобы сам «Рамзай», 
многократно напоминавший Центру об «угрозе из Шанхая», не продумал заранее для 
себя легенды и тактики поведения на случай, если из Шанхая в Токио «долетят