| |
Франции гитлеровскими войсками летом 1940 года Черняк возвращается в Цюрих, а
затем перебирается в Англию.
После нападения Германии на Советский Союз нелегальная резидентура
Черняка не только не прекратила работу, но стала источником важнейших
материалов по фашистской Германии. К середине войны она превратилась в мощную
разведывательную организацию, включающую в себя около 35 источников ценной
информации, в большинстве своем работавших бескорыстно.
Будучи опытным вербовщиком, к тому же хорошо разбирающимся в технических
вопросах, Черняк успешно выполнил задание Центра. Он установил с Меем контакт и
сумел убедить его в том, что передавая советским представителям сведения об
английском атомном проекте, тот окажет СССР посильную помощь в борьбе с
фашизмом. В итоге до конца 1942 года Черняк провел с Меем, получившим псевдоним
"Алек", несколько тайных встреч, во время которых получил документальную
информацию об основных направлениях научно-исследовательских работ по урановой
проблеме в Кембридже. Кроме того, Мей передал ему данные по установкам по
отделению изотопов урана, описание процесса получения плутония, чертежи
"уранового котла" и описание принципов его работы — всего около 130 листов
документации. Однако в отличие от К.Фукса, К.Филби, Г.Берджесса и других
ведущих советских агентов Мей не испытывал ни малейшего удовольствия от тайной
деятельности. Позднее он вспоминал об этом времени так:
"Вся эта история причиняла мне огромную боль, и я занимался этим лишь
потому, что считал это своим посильным вкладом в безопасность человечества".
Мей находился на связи у Черняка лишь до конца 1942 года, так как в
декабре его перевели в Монреальскую лабораторию Национального
научно-исследовательского совета Канады. На последней встрече с Меем Черняк
оговорил условия восстановления контактов в Канаде, но без уточнения сроков,
так как в это время дипломатических отношений между СССР и Канадой еще не было.
В январе 1943 г. Мей прибыл в Канаду и присоединился к монреальской
исследовательской группе Кокрофта. По неизвестным причинам он долгое время
оставался без связи с представителями ГРУ, и только в конце 1944 г. Заботин
получил приказ установить с ним контакт через Сэма Карра (Шмуль Коган). Карр,
национальный секретарь компартии Канады, в 1924 г. был завербовал НКВД, а в
1943 г. его передали на связь канадской резидентуре ГРУ, где он проходил под
псевдонимами Сэм и Фрэнк. Заботин, не желая, чтобы НКВД был в курсе оперативной
деятельности его резидентуры, послал в Москву телеграмму, в
236
которой просил разрешение установить связь с Меем при помощи своего
сотрудника, и в конце концов добился того, что получил приказ действовать
самостоятельно.
В начале 1945 г. сотрудник оттавской резидентуры П.Ангелов получил
задание встретиться с Меем. Приехав в Монреаль, Ангелов установил адрес Мея и
направился прямо к нему домой. Мей, явно не ожидавший, что и в Канаде ему
придется сотрудничать с советской разведкой, сделал попытку уклониться от
контакта, сославшись на то, что старая связь с Москвой оборвалась и что он
находится под наблюдением контрразведки.
Но Ангелов был настойчив. «Довольно грубо, — вспоминал потом Ангелов, — я ему
сказал, что не верю этому. Во-первых, пришло для него задание из Москвы, а
во-вторых, если доктор Мей откажется, то у него самого возникнет повод для
серьезного беспокойства». В результате Мей согласился на продолжение
сотрудничества и получил указание подготовить доклад о проводимых в Канаде и
США исследованиях по атомной бомбе357.
Здесь, как кажется, имеет смысл привести и воспоминания самого Мея
относительно его контактов с сотрудниками ГРУ в Канаде:
«Когда я находился в Канаде, со мной вступил в контакт человек, личность
которого я раскрывать воздержусь. Очевидно, он знал, что я работаю в
Монреальской лаборатории, и хотел получить от меня информацию по атомной
энергии.
Я тщательно проанализировал вопрос о правомерности того, что развитие
атомной энергетики должно быть прерогативой лишь США. Я принял очень
болезненное для себя решение о том, что следует предать общей гласности
информацию по атомной энергии, и был серьезно уверен в том. По этой причине я
решил принять предложение этого человека. После предварительной встречи я еще
несколько раз виделся с ним в Канаде. Он потребовал от меня представить образцы
урана и общую информацию.
На одной из встреч я передал ему микроскопические образцы урана-233 и
урана-235. Уран-235 был немного обогащен, находился в небольшой стеклянной
трубочке и представлял собой миллиграмм окиси. Уран-233 составлял десятую часть
миллиграмма и был нанесен тончайшим слоем на платиновую фольгу.
Я также передал этому человеку письменный доклад о ядерных исследованиях
— все, что было мне известно ...
Он передал мне сверток, где было некоторое количество долларов (я не
помню — сколько), которые я принял вопреки моему желанию ...
Все мои действия были очень болезненны для меня, я стал на этот путь,
руководствуясь соображениями внести добрый вклад в спасение и безопасность рода
человеческого. Разумеется, во всем этом не было моей личной выгоды»358.
Доклад Мея был предельно четким и исчерпывающим. В нем описвалась
конструкция бомбы, ее детали и отдельные узлы, а также технологические процессы
их изготовления. Кроме того, он представил подробную схему организации атомного
проекта в США и Канаде: структура проекта, фамилии ученых и военных и т.д.,
|
|
