элементов униформы, отличавших их от остальной американской пехоты. Только 
после высадки в Нормандии участвовавшие в ней бойцы-"планеристы"получили 
похожую на парашютную нагрудную эмблему: «Планерный штурмовой знак» (Glider 
Assault Badge). Серебристо-серый патинированный «под старое серебро» значок 
(развернутый по фронту планер Waco меж двух распростертых крыльев) не являлся 
квалифика— ционным и выдавался только за участие в боевых высадках. Как и 
парашютный, этот знак носили над левым карманом. Обмундирование, за исключением 
эмблем воздушно-десантных дивизий на левом рукаве и изображения флага США на 
правом, оружие и снаряжение было полностью идентичным общевойсковому. Пилоты 
планеров также носили обычную армейскую форму, за исключением пилотских шлемов 
и очков. Чины рот военной полиции (Military Police — МР), организационно 
входивших в состав воздушно-десантных дивизий, носили соответствующее 
обмундирование: с полевой формой черные или темно-синие каски с белой шифровкой 
«МР», такого же цвета повязки на левом рукаве, дубинки и пистолеты, а со 
служебной — поясные ремни, кобуры, каски, перчатки и витые шнуры-темляки для 
дубинок белого цвета. Белые гетры поверх ботинок, как в остальной армии, 
полицейские ВДВ не надевали — их часто заменяли белые шнурки ботинок. На 
парадных касках могла размещаться различная дивизионная символика: так, в 101-й 
вдд полицейские, кроме шифровки «МР», на левой стороне шлема носили черный 
номер «101», а справа — цветного «клекочущего орла» (все это дополнялось 
широкими черными горизонтальными полосами).

 Части рейнджеров

 До вступления США во вторую мировую войну эта страна, располагавшая едва ли не 
самым мощным военно-морским флотом в мире, не обладала практически никакими 
современными десантно-высадочными средствами. Задачи несения службы в 
прибрежных регионах и высадке морских десантов были возложены на Корпус морской 
пехоты, довольно многочисленный, но все же не способный самостоятельно решать 
стратегические задачи и несший в основном колониальную службу. В сухопутных же 
войсках после окончания первой мировой войны наблюдался полный застой. Это 
касалось всех аспектов боевой подготовки, в том числе и отработки навыков 
десантных операций, хотя надобность в них все же ощущалась: основным 
противником США уже давно считалась островная держава Япония.
 По мнению командования Корпуса морской пехоты, «высадка морского десанта — это 
самая трудная операция, за исключением разве операции по эвакуации морем, 
которая еще труднее. В операциях такого рода возникают тысячи разных проблем: 
погрузка войск на суда с учетом выгрузки в полной боевой готовности, пересадка 
войск на десантно-высадочные средства, условия погоды, высадка с боем на 
незнакомое побережье, не имея на нем ни одной огневой позиции, и многое-многое 
другое…». К операциям такого рода американские сухопутные войска были 
совершенно не готовы.
 Энтон Майрер в своей великолепной книге «Однажды орел…» в письме американского 
офицера к своему коллеге наглядно описал довоенную ситуацию с навыками 
проведения морских десантов в армии США: "По-моему, чтобы подготовить войска к 
десантной операции, надо шесть-восемь недель. Грузовые сети на судах не годятся.
 Нужны широкие сети с квадратными ячейками и много-много часов практики подъема 
и спуска по ним, особенно в том, как спрыгивать на десантно-высадочное средство.
 А сейчас происходит следующее: баркас или катер вздымается и опускается на 
волне, прыгать все боятся, подолгу висят на сети, и из-за этого нарушается весь 
график. Радиостанция SCR 131, мягко выражаясь, для десантных операций не 
пригодна. Нам необходима по крайней мере станция SCR 171, а лучше даже еще 
более легкая, при этом она должна быть водонепроницаемой. Наши же станции все 
промокли.
 Однако хуже всего дело обстоит с самими высадочными средствами. Моторные 
вельботы и баркасы просто не отвечают никаким требованиям: на них нельзя ни 
пристать как следует к берегу, ни отойти назад в море, высаживаться с них в 
каком-нибудь порядке совершенно невозможно, не говоря уже о том, чтобы вести с 
них прикрывающий огонь, Нам нужны плавсредства с небольшой осадкой, нечто 
подобное лихтерам, почти глиссер с бронированным носом и двумя пулеметами в 
носовой части, юоторый выползал бы на берег, удерживался бы в таком положении и 
сбрасывал на него два трапа. А может быть, с таким носом, который сам бы служил 
трапом, как тот опытный корабль, который, как вы писали, строит фирма 
«Хиггинс»… Разумеется, нам очень нужен легкий, низкий, широкий танк с хорошей 
броней, 37-мм орудием и двумя пулеметами в носовой части, который мог бы 
передвигаться по воде с помощью винта, а затем выползал бы на берег, как 
огромная черепаха. Думает ли над этим кто-нибудь там, в штабе, где принимаются 
важнейшие решения?.."
 Действительно, 40-футовые моторные баркасы — основное средство высадки пехоты 
на обороняемый противником берег — к 1941 году устарели как десантное средство 
и морально, и физически. Процесс высадки с них выглядел следующим образом: 
первым в воду у берега прыгает моряк из экипажа баркаса, который затем 
вытягивает судно за фалинь на берег. Только после этого десант может покинуть 
плавсредство и приступить к выполнению боевой задачи. С учетом того, что все 
эти операции должны были производиться под огнем противника, не нужно иметь 
смелое воображение, чтобы представить себе количество возможных потерь. Не на 
всех баркасах по борту были натянуты страховочные леера — против этого 
протестовал флот. Поэтому солдатам, идущим к берегу по грудь в бурном прибое, 
часто не за что было держаться, пока они продвигались по направлению к сидящему 
на мели носу баркаса. Понятно, что все это не ускоряло процесс высадки. Даже