сказал ему:
 — Вот мы тут все вместе решили предложить вам возглавить Комитет 
государственной безопасности…
 Последние недели работы Шебаршина в разведке были очень трудными. Министром 
иностранных дел Горбачев назначил Бориса Дмитриевича Панкина, бывшего посла в 
Чехословакии. Он единственный во всем дипломатическом корпусе во время 
августовского путча открыто выступил против ГКЧП. Горбачев вызвал его из Праги 
и назначил министром.
 Борис Панкин нанес тяжелый удар разведке, рассказав в 1991 году, какое 
колоссальное количество разведчиков укрылось под посольскими крышами. По его 
словам, не меньше половины дипломатов в загранпредставительствах были в 
реальности разведчиками. И он потребовал сократить число сотрудников разведки, 
которые пользуются дипломатическим прикрытием.
 Дипломаты неизменно недовольны тем, что разведчики занимают слишком много мест 
в посольствах. Вакансии заполнены, а работать некому. Разведчики обычно 
отвечают на это, что они и свою службу несут, и выполняют все свои официальные 
обязанности в посольстве или консульстве.
 Когда Панкин стал министром иностранных дел, он своей властью решил сократить 
число сотрудников разведки, которые пользуются дипломатическим прикрытием.
 — Когда пришел в МИД, — вспоминает Борис Дмитриевич, — тут я секретов не 
открываю — просто ужас, сколько их оказалось. Да еще был такой спрут, как 
управление кадров: изучали, кто у вас бабушка, кто дедушка. С какой стати это 
должно делаться в нормальном цивилизованном обществе?
 Он расформировал Главное управление кадров Министерства иностранных дел и 
убрал оттуда всех сотрудников КГБ.
 К министру Панкину приехал Шебаршин.
 — Пришел буквально за два дня до собственного увольнения и сказал: вы правы, 
эти люди не разведчики, мы сами от них страдали, их надо убирать.
 Он стал показывать министру какие-то бумаги:
 — Видите, скольких мы уже сократили.
 Панкин сказал Шебаршину:
 — Я отдал приказ о том, чтобы все ваши люди из МИДа ушли. Приказ издан два дня 
назад, а они все на месте.
 Шебаршин все понял. Через час к Панкину зашел его первый заместитель Владимир 
Федорович Петровский:
 — Борис Дмитриевич! Всех как ветром сдуло!
 Панкин обещал разработать документ об условиях работы сотрудников разведки в 
загранпредставительствах. Но с уходом Панкина все это закончилось.
 Генерал-лейтенант Шебаршин, как и все остальные заместители председателя КГБ, 
по указанию Горбачева написал подробную справку о том, что он делал в дни путча.

 Справки собирал бывший подчиненный Шебаршина в разведке генерал Геннадий Титов,
 которого Крючков в начале 1991 года сделал зампредом и начальником второго 
(контрразведывательного) управления. Титов — наследник и друг Грушко, прошел 
его путем.
 Но генерал Титов не участвовал в августовских событиях, поскольку был в 
отпуске. По предложению Грушко Титова назначили председателем комиссии по 
расследованию деятельности КГБ в событиях 19—21 августа. Вероятно, Грушко 
надеялся на доброе отношение старого товарища.
 Лично Шебаршина ни в чем не винили. Единственное, что он сделал, это разослал 
во все заграничные резидентуры разведки документы ГКЧП.
 Подчиненные ему спецназовцы, которых на случай войны готовили к диверсионным 
действиям в тылу противника, так называемый Отдельный учебный центр первого 
Главного управления, в штурме Белого дома участвовать отказались.
 Но особого доверия к Шебаршину тоже не было — все-таки его назначил Крючков, 
путчист номер один, который к тому времени сидел в Матросской тишине.
 25 августа, в воскресенье утром, Шебаршин написал новому председателю КГБ 
Вадиму Бакатину первый рапорт:
 «19—21 августа с.г. я оказался не в состоянии дать правильную оценку действий 
Крючкова и других участников заговора и не сумел правильно ориентировать личный 
состав Первого главного управления, людей честных, дисциплинированных, 
преданных Родине. Прошу освободить меня… и уволить…»
 Рапорт остался без внимания. У Бакатина были неотложные проблемы, разведка к 
их числу не относилась. Шебаршин сразу сказал, что он сторонник выделения 
разведки в самостоятельную службу, чтобы избавиться от «хвоста» КГБ. Бакатин с 
ним согласился. Однако стать первым главой независимой разведывательной службы 
Шебаршину было не суждено.
 Между Бакатиным и Шебаршиным возникла личная неприязнь. Они были схожи 
характерами — самоуверенные, резкие и не уважали друг друга.
 Через три недели, в середине сентября, новый первый заместитель председателя 
КГБ Анатолий Аввакумович Олейников предложил свою кандидатуру на пост первого 
заместителя начальника разведки — полковника Владимира Михайловича Рожкова, 
работавшего в представительстве КГБ в ГДР.
 Олейников объяснил Шебаршину:
 — Председатель уже с ним побеседовал и остался беседой доволен. Он — за.
 Приказ о назначении был подписан, минуя Шебаршина. Он возмутился и 18 сентября 
позвонил Бакатину. Бакатин недовольно ответил:
 — Где вы были раньше? Я уже приказ подписал.
 После короткого разговора на повышенных тонах Шебаршин сказал, что дальше так 
работать не может и просит освободить его от должности. Леонид Владимирович,