офицеры-халькисты готовы взять власть в стране и свергнуть Мохаммеда Дауда, 
который с июля 1973 года был главой государства и премьер-министром (в феврале 
1978 года он стал президентом страны).
 Об этом стало известно советским разведчикам в Кабуле. Резидентура 
информировала Крючкова. Тот доложил в ЦК и предложил посоветовать руководителям 
Народно-демократической партии Афганистана воздержаться от каких-либо 
вооруженных авантюр, которые могут закончиться разгромом партии. В ЦК 
согласились с точкой зрения разведки.
 В Кабуле на вилле корреспондента ТАСС была организована встреча с Тараки. 
Сотрудник резидентуры на словах передал лидеру партии послание из Москвы:
 — Мы располагаем информацией о том, что среди членов группы «Хальк» есть 
безответственные элементы, призывающие к вооруженной борьбе с режимом Дауда. По 
мнению ЦК КПСС, это опасно для партии и всех левых сил. Поэтому мы просим 
товарища Тараки, если ему что-либо известно о таких экстремистах, оказать на 
них влияние и не допустить никаких оплошностей, способных нанести вред мировому 
коммунистическому движению.
 Тараки спокойно все выслушал. Когда его спросили, кто отвечает за работу 
«Хальк» в армии, он сказал:
 — Эту работу ведет мой преданный, надежный и верный ученик товарищ Амин.
 Он предложил познакомить советских товарищей с Амином. Эти встречи тоже 
проходили на вилле корреспондента ТАСС.
 Тем не менее военный переворот произошел. Правда, режим Дауда сам его 
спровоцировал.
 В ночь с 25 на 26 апреля 1978 года были арестованы Тараки, Кармаль и другие 
члены ЦК НДПА. Амина же забрали не ночью, а под утро. И он успел передать своим 
соратникам в армии сигнал к выступлению.
 Один из участников заговора сообщил обо всем советским разведчикам. Если бы 
советская разведка предупредила президента Дауда, судьба Афганистана пошла бы 
иным путем. Остались бы живы и сотни тысяч афганцев, и пятнадцать тысяч 
советских солдат. При Дауде Афганистан был прекрасным соседом нашей стране.
 Офицеры-халькисты взяли штурмом президентский дворец и перестреляли Дауда 
вместе с его окружением. Нападавшие получили приказ не брать президента в плен. 
Халькисты боялись, что, если президент Дауд уцелеет, он рано или поздно 
попытается вернуть себе власть. Точно так же через полтора года советские 
чекисты и десантники, взяв президентский дворец, застрелили Хафизуллу Амина.
 Поначалу «Хальк» и «Парчам» по-братски поделили власть. Hyp Мохаммед Тараки 
стал председателем Революционного совета и премьер-министром. Бабрак Кармаль — 
заместителем председателя Ревсовета и премьер-министра. Хафизулла Амин — 
заместителем премьер-министра и министром иностранных дел. Но между 
победителями сразу же началась грызня…
 Работая на телевидении, я познакомился еще с одним человеком, который наблюдал 
начало афганской трагедии с близкого расстояния.
 Я снимал фильм об уже покойном Александре Николаевиче Шелепине, который был 
членом политбюро и секретарем ЦК. Валерий Иннокентьевич Харазов учился с 
Шелепиным в одной школе в Воронеже. Они дружили с пятого класса и прошли вместе 
через всю жизнь. Харазов тоже был партийным работником, он стал вторым 
секретарем ЦК компартии Литвы, кандидатом в члены ЦК КПСС. Но его карьера была 
сломана из-за того, что он не захотел порвать с попавшим в опалу Шелепиным.
 Валерий Харазов вспоминал:
 — Мне прямо сказали: «Прекрати связь с Шелепиным». Я ответил: «Нет. Я связан с 
ним с детства, а вы хотите, чтобы я отказался от такой дружбы?» — «Тогда будет 
хуже». Я сказал: «Пусть будет хуже, но дружбу с Шелепиным я не порву»…
 Такая верность дружбе произвела на меня сильное впечатление. И я с большим 
доверием отношусь к рассказам Валерия Харазова.
 Сразу после апрельской революции Валерий Харазов приехал в Афганистан во главе 
первой группы партийных советников. Харазов познакомил меня с генералом 
Василием Петровичем Заплатиным, который был советником начальника Главного 
политического управления афганской армии.
 Генерал Василий Заплатин приехал в Афганистан в конце мая 1978 года. Валерий 
Харазов — в первых числах июня, то есть они оба появились там буквально через 
месяц после апрельской революции 1978 года, когда к власти пришла 
Народно-демократическая партия.
 Новые афганские лидеры собирались строить в стране социализм по советскому 
образцу. Но наши советники, первыми прибывшие в Кабул, увидели такую сложную и 
запутанную картину афганской жизни, о которой советские руководители в Москве 
имели весьма приблизительное представление.
 Тараки желал быть единоличным хозяином страны, а Кармаль не соглашался на роль 
второго человека. Тем более что вторым фактически становился Хафизулла Амин, 
которого продвигал Тараки.
 — Все министры-халькисты были веселы, довольны, постоянно улыбались, — 
вспоминает Валерий Харазов. — Они взяли власть, они руководили страной. А 
парчамистов они обливали грязью.
 Фантастическая амбициозность Тараки и Бабрака Кармаля не позволяла им наладить 
элементарное сотрудничество.
 Валерий Харазов рассказывал, как буквально через два дня после приезда 
советских гостей принял сам Тараки:
 — Настроение у него было приподнятое. Он рассказывал о ситуации в стране, и 
чувствовалось, что он находится в состоянии эйфории после революции, которую 
так легко удалось осуществить. Он говорил, что революция в Афганистане может 
быть примером для всех стран Востока.