Немцы в массовом порядке забрасывали в советский тыл бывших военнопленных, 
которые, чтобы спастись от неминуемой смерти в концлагере, соглашались работать 
на немецкую разведку. Абсолютное большинство сразу же сдавались органам НКВД. 
Шелленберг утверждал, что у него были источники в штабе маршала Рокоссовского. 
Или Шелленберг это придумал, чтобы придать себе весу, или это была подстава. 
Немецких агентов в штабе Рокоссовского не было.
 Львиную долю информации немецкое командование получало от боевых частей, 
которые сообщали, что происходит за линией фронта, и брали пленных. 
Исключительно полезной была авиаразведка. Кое-что давало прослушивание 
радиопереговоров советских войск в прифронтовой полосе, потому что советские 
офицеры пренебрегали правилами безопасности — не пользовались кодами, а 
называли все своими именами.
 Человек, который внес огромный вклад в победу союзников, — это немец Ханс-Тило 
Шмидт, работавший на французскую разведку. Еще в тридцатые годы он передал 
французам важную информацию о разработке в Германии шифровальной машины 
«Энигма». В 1938 году польский инженер, который участвовал в установке «Энигмы»,
 восстановил конструкцию шифровальной машины. А после поражения Польши осенью 
1939 года «Энигму» тайно переправили в Англию. Всю войну англичане читали 
секретные телеграммы немецкого командования.
 Англичане старались не дать немцам понять, что их шифротелеграммы читаются 
врагом. Прежде чем использовать перехваченную информацию, они думали, как 
обосновать свою осведомленность. Утверждают, что англичане заранее перехватили 
сообщение о намерении немцев уничтожить Ковентри, но не стали спасать город. По 
тем же причинам англичане передавали Сталину только малую часть перехватываемой 
ими информации. Но в Москве не печалились по этому поводу. Один из советских 
агентов, Джон Кэрнкрос, работал в британском центре дешифровки секретных 
немецких телеграмм.
 У немцев были свои успехи в этой сфере.
 Один из агентов абвера в Соединенных Штатах прислал вырезку из газеты, в 
которой говорилось о том, что президент Рузвельт свободно беседует по телефону 
со своими послами в разных странах, потому что их переговоры кодируются. 
Телефонный кабель был проложен по дну Атлантического океана.
 Подразделение радиоразведки абвера долго пыталось найти способ подслушивать 
президентские разговоры. Но летом 1941 года глава немецкого почтового ведомства 
и его главный инженер нашли техническое решение.
 7 сентября 1941 года система кодирования и раскодирования телефонных 
переговоров заработала. В марте 1942 года в Голландии началось строительство 
станции перехвата трансатлантических переговоров.
 С той поры высшее руководство Германии получало записи переговоров Рузвельта и 
Черчилля, а также их помощников и сотрудников. Переговоры немедленно 
расшифровывались и секретным телетайпом передавались в Берлин. Через два часа 
спецсообщение уже читали Гиммлер и Шелленберг.
 Перехваченные переговоры позволили Гитлеру узнать о готовящемся переходе 
Италии на сторону союзников. В мае 1944 года немцы перехватили переговоры 
Рузвельта и Черчилля о формировании единых сил для высадки в Нормандии. Но эта 
добытая разведкой суперсекретная информация все равно не помогла нацистской 
Германии — Гитлер не смог помешать ни капитуляции Италии, ни успешному открытию 
второго фронта в Европе.
 Почему же столь серьезные люди, как Гелен и Шелленберг, утверждали, что 
райхсляйтер Борман и группенфюрер Мюллер работали на советскую разведку?
 Если бы речь шла о ком-то другом, можно было бы предположить, что они оба 
заблуждались. Сразу после войны трудно было понять, кто чей агент. Но 
Шелленберг и Гелен — столь циничные и прожженные политики, что о заблуждениях 
говорить не приходится. Это была сознательная дезинформация.
 Гелен и Шелленберг, не сговариваясь, набивали себе цену. Если русские 
заполучили Бормана и Мюллера, значит, американцы и англичане должны вдвое 
ценить Шелленберга и Гелена. Они добились своего. Они оба были военными 
преступниками. Но Шелленберга приговорили всего к шести годам тюремного 
заключения и быстро выпустили. А Гелен вообще избежал суда, возглавил 
Федеральную разведывательную службу, дожил до глубокой старости и в полной мере 
успел насладиться жизнью.
 А что же в реальности произошло с Борманом и Мюллером в мае 1945 года? Теперь 
уже у историков нет сомнений, что Мартин Борман погиб тогда в Берлине. Кто-то 
из красноармейцев подстрелил его. С начальником гестапо сложнее.
 Любовница Мюллера в последний раз видела его 24 апреля. У Мюллера была капсула 
с цианистым калием. Любовнице он дал такую же. Но она не воспользовалась его 
любезностью. Начальник гестапо сжег все свои личные документы, которые хранил в 
квартире. С горечью сказал:
 — Война проиграна, русские нас переиграли.
 Мюллер приказал подготовить себе несколько конспиративных квартир в Баварии, 
но уехать не успел или не сумел. 28 апреля он еще исполнял свои обязанности — 
допросил арестованного группенфюрера СС Германа Фегеляйна. Фегеляйн пытался 
бежать из Берлина, но его поймали и после допроса расстреляли, хотя он был 
женат на сестре Евы Браун.
 В ночь на второе мая оставшиеся в живых обитатели бункера покинули его. 
Начальник охраны Гитлера группенфюрер Ханс Раттенхубер предложил Мюллеру 
прорываться вместе. Мюллер отказался. Он почему-то пребывал в хорошем 
настроении. На вопрос, что он собирается делать, Мюллер сказал коротко:
 — Ждать.
 Фактически начальник гестапо был чуть ли не последним человеком, оставшимся в