Лев Давидович Бронштейн-Троцкий, который, кстати говоря, сохранял американское 
гражданств вплоть до изгнания из СССР.
И вот что интересно: когда британские власти арестовали Троцкого в Галифаксе, 
то тут же последовал очень резкий нажим со стороны тех банкиров, которые 
«спонсировали» «русскую революцию» американско-германского толка (кстати, 
сообщил им об аресте Троцкого министр иностранных дел Временного правительства 
П. Милюков), и многомиллиардно обязанная Соединенным Штатам за войну 
Великобритания вынуждена была отступить и освободить Троцкого.
Сам же Лейба Давидович до конца своей жизни откровенно валял дурака, заявляя, 
что - «закулисная механика его ареста и освобождения» ему, видите ли, «не 
вполне ясна»…
Именно с тех пор все действия Троцкого и его приспешников британская разведка 
оценивала только через призму этого уникального американо-германского акцента в 
«русской революции». В постлокарнский период значимость остроты восприятия 
американо-германского акцента в действиях Москвы (пока было сильно влияние 
Троцкого и его сторонников) для британской разведки резко усилилась, поскольку 
за кулисами самого Локарно разыгрывались нешуточные геополитические баталии 
глобального толка. Дело прежде всего в том, что столь незаурядно отмеченные 
Комитетом по присуждению Нобелевский премий «успехи» Великобритании в Локарно 
имели как минимум тройную подоплеку, сводившуюся к получению свободы маневра в 
целях решения задач азиатской политики Лондона.
Во- первых, в Локарно Великобритания сумела на некоторое время вернуть себе 
роль главного арбитра на Европейском континенте, не неся в принципе никакой 
ответственности за судьбу Европы.
Во- вторых, Лондону удалось подорвать сложившуюся было в порядке постфактум по 
итогам Первой мировой войны военную гегемонию Франции в континентальной Европе.
В- третьих, объединенными усилиями Сити и Даунинг-стрит Великобритании удалось 
свести на нет также сложившуюся в порядке постфактум по итогам Первой мировой 
войны американскую финансовую гегемонию в Европе.
В- четвертых, все эти «успехи» понадобились Лондону только для того, чтобы 
развязать себе руки в своей азиатской колониальной политике, особенно на 
Дальнем Востоке, прежде всего в Китае, Индии, где и находился основной источник 
имперского могущества Великобритании, основанного на колониальном грабеже и 
морской гегемонии.
По свидетельству очень проницательного английского экономиста начала XXвека Дж. 
Гобсона Англия еще в начале века «не могла нести без существенной помощи 
колоний финансовое бремя, связанное с необходимостью увеличения флота». Без 
флота нет и Великобритании.
Но именно над этим основным источником имперского могущества Великобритании и 
нависла колоссальная угроза: именно на этом направлении стали сосредотачиваться 
взоры и концентрироваться усилия как Советов и Коминтерна с их призывами к 
«мировой революции», так и США, и опять-таки Японии, не говоря уже о резко 
усилившемся не без содействия извне национально-освободительном движении в 
Индии и Китае.
Официальный Лондон, прежде всего сама британская разведка, во все нарастающих 
объемах фиксировали не только явные признаки такого поворота событий, но и 
факты прямого прорыва как Москвы вкупе с Коминтерном, так и Вашингтона, и Токио,
 особенно в Китай. Причем, что более всего пугало британскую правящую элиту, 
так это факты следующего принципиального значения:
- объективное блокирование интересов Москвы и Вашингтона в Китае в 20-е годы XX 
века, в т.ч. и на базе разыгрывания (некоторое время) карты «антияпонизма»;
- серьезная трансформация этого блокирования в деятельность, в т.ч. и на базе 
тайных обществ (включая и масонские), в целях установления прочных контактов с 
наиболее могущественными закулисными силами Азии.
…Это самое совпадение интересов имело следующую подоплеку. Москва и Коминтерн 
лезли в Китай с идеей «мировой революции» на Востоке, вектор которой - 
освобождение от колониального ига и объединение Китая на демократических 
основах - действительно объективно совпадал в то время с интересами Вашингтона, 
который в своем стремлении потеснить в Китае другие державы, особенно 
Великобританию, сделал ставку на либеральную политику в отношении Китая в целях 
инициирования движения за создание единой Китайской Республики, что отвечало 
экономическим интересам Америки.
Со столь же корыстной позиции трактовки своих вечных интересов Великобритания 
по-своему была права - единый демократический Китай, созданный помимо воли 
Великобритании, но при поддержке Москвы и Вашингтона явился бы величайшей 
угрозой для британских интересов в Азии, что неизбежно привело бы к вытеснению 
коварного Альбиона из региона. А неизбежное, в случае активного содействия 
Москвы и Вашингтона интеграционным процессам в Китае, тяготение последнего к 
двум первым создало бы совершенно непреодолимую для Лондона геополитическую 
ситуацию.
Естественно, что вывод коварного Альбиона был совершенно однозначный - пускай и 
очень корыстный союзник Япония, но только при его содействии можно 
противостоять национально-освободительному движению в Китае, а следовательно, и 
всяким попыткам не только прорыва, но и закрепления Москвы и Вашингтона в этой 
стране. Такова принципиально британская подоплека появления пресловуто 
печального «меморандума Танаки», в котором достаточно ярко был изложен 
антироссийский вектор будущей японской агрессии. И не случайно, что именно 
советская разведка «просветила» на сей счет американских коллег…
Все эти интриги геополитического толка особенно тревожили британскую разведку 
еще и потому, что с первых же дней советской власти она постоянно фиксировала