«…пассивно-толерантном отношении к крайним проявлениям антисемитизма». История 
практически мгновенно приобрела всемирный масштаб.
Пильняк- Вогау в то время находился в США. Существовавшее тогда в Москве 
отделение «Еврейского Телеграфного Агентства» мгновенно направило депешу в 
Нью-Йорк с соответствующей информацией, и на следующий день, 25 июня 1931 г., 
эту «информацию для заграницы» перепечатала сама «Нью-Йорк тайме» (что тогда 
было большой редкостью). Уже 5 июля скандал приобрел такие масштабы, что 
Пильняк-Вогау был принужден подать письменный протест против выдвигаемых в его 
адрес обвинений в антисемитизме, в котором он попутно выражал свое «восхищение 
еврейским народом» и сообщил, что его бабушка тоже была еврейкой (на самом деле 
он происходил из обрусевших немецких колонистов, поселившихся в России еще во 
времена Екатерины II).
То, что это была специальная и блестяще проведенная пропагандистская акция 
влияния - никаких сомнений нет: внезапность мощнейшего залпа из орудия самого 
главного калибра, скорость распространения, четкая скоординированность во 
всемирном масштабе, бешеная скорость проведения операции, изумительно точная 
стыковка «технологических этапов» операции, в т.ч. и смысловых оттенков - все 
это достойный глубокого изучения «почерк» еврейских организаций при проведении 
пропагандистских акций.
Но вот ведь в чем суть дела: Борис Андреевич Пильняк-Вогау действительно ничем 
более не прославился ни до, ни после публикации «Повести о погашенной луне». 
Повод же, из-за которого появились обвинения Горького (между прочим, «великий 
пролетарский писатель» открыто «подводил» Пильняка под статью - в уголовном 
кодексе СССР тогда действовала отдельная статья за антисемитизм), вообще 
вызывает недоумение: «великий пролетарский писатель» придрался к написанному 
еще в 1924г. рассказу «Ледоход», которого сам Горький знать не мог, ибо в то 
время он превосходно чувствовал себя под крылышком у фашиста Муссолини. В 1924 
г. никакой реакции из-за этого рассказа ни с какой стороны не было. В 1929 г., 
когда этот рассказ был опубликован в составе собрания сочинений Пильняка-Вогау, 
также никакой реакции ни с какой стороны не последовало. И вот спустя два года 
- тяжелые обвинения Горького, да еще и со скандалом во всемирном масштабе, 
приуроченным к посещению Пильняком-Вогау Америки.
Что случилось? Почему Горький своим «великим пролетарским чутьем» объехал самое 
известное произведение Пильняка, но столь крепко ударил по никому неизвестному 
«Ледоходу», да еще и два года спустя после повторного выхода в свет, и к тому 
же приурочил свой «наезд» к пребыванию Пильняка в США? Заказ? Похоже, Горький 
всю свою жизнь изрядно грешил этим, оттого и боялся привезти в СССР свои архивы.

Чтобы понять, что же все-таки стоит за этой историей, вернемся к самому Фрунзе. 
Как известно, в январе 1925 г. Михаил Васильевич Фрунзе сменил на посту 
председателя РВС республики и наркомвоенмора самого Троцкого. Отношения между 
ними были безнадежно испорчены еще в 1920г., во время Гражданской войны - Лев 
Давидович обвинил Фрунзе в массовых грабежах, бонапартизме и едва не арестовал 
его с помощью своих людей в ЧК. Ко всему прочему следует иметь в виду, что 
именно в 1920г. Троцкий с подачи лично Ленина, увязшего в фантастической афере 
«Алгемба», попытался лишить Фрунзе наиболее боеспособной 4-й армии, приказав от 
имени Ленина направить ее целиком на бессмысленное строительство никому 
ненужной одноименной железной дороги. Более того, Троцкий в данном случае 
использовал и то обстоятельство, что отношения Фрунзе с Лениным также были 
испорчены еще с 1918г., когда Михаил Васильевич открыто выступил против 
преступных ленинских уступок по Брестскому договору.
«Смена караула» на посту председателя Реввоенсовета Республики не прошла 
незамеченной на Западе - в том числе и ее имел в виду британский МИД, в панике 
написав, что Сталин переходит к политике с использованием «национальных 
инструментов», в чем был прав, ибо сумел уловить глубинный смысл произошедшего 
в СССР: Фрунзе был не только русским по национальности, но и, прежде всего, 
державником, хотя и не во всем примыкал к Сталину, с которым у него, впрочем, 
были весьма неплохие отношения и от которого он имел в качестве заместителя 
самого Ворошилова.
Не успев возглавить Р ВС республики, Фрунзе первым делом начал давно назревшую 
военную реформу, среди самых первых шагов по реализации которой были: а) резкое 
сокращение вооруженных сил, практически в 10раз - с более чем 5миллионов 
человек до 500 тысяч; б) резкое сокращение центрального военного аппарата, 
неимоверно разбухшего за годы правления Троцкого в основном за счет его 
сторонников из числа прежде всего соплеменников; в) соответственно, столь же 
резко была сокращена и численность РВС, Наркомата по военным и морским делам, а 
также Генштаба, также перенашпигованных троцкистами. В изданной в 1982 г. в 
Тель-Авиве книге Арона Абрамовича «В решающей войне» с беспрецедентной 
документальной выверенностью четко показано, что сформированный Троцким в годы 
Гражданской войны командный состав едва ли не на все 100% являл собой его 
соплеменников и идеологических сторонников. Стоит ли после этого удивляться, 
что уже летом 1925 г. в той самой Москве, где в те годы легче было попасть под 
копыта конных экипажей, Фрунзе «удалось» дважды попасть в автомобильную 
катастрофу, в результате которых он получил ушибы рук, ног и головы, и в итоге 
у него вновь открылось кровотечение язвы желудка.
Но это одна сторона медали. А вот и другая, в корне ликвидирующая даже намек на 
попытки обвинить Сталина, - летом того же года Фрунзе стал настойчиво 
добиваться назначения себе еще одного заместителя - Григория Котовского, 
легендарного героя Гражданской войны. Котовский еще со времен советско-польской 
войны воевал бок о бок со Сталиным и Буденным. Правда, объективности ради