кукол.  И  когда  чуть  ли  не  каждая  чахлая  рощица  стала  "широкошумной
дубравой", а встречная  деревенская девушка - "нимфой", читателям на  каждом
балу  грозила встреча с  напудренной  Венерой в фижмах и  буфах,  с  Марсом,
несущим  на  плече  мушкет,  и  Аполлоном,  вдохновляющим  самого  поэта  на
очередные тривиальные потуги. Но аффектация наконец убила -  и слава богу! -
образно-поэтическую манеру, ставшую общим местом. Скомпрометированная убогим
и затасканным  лексиконом бесталанных писак,  классическая мифология  быстро
стала сферой, затронуть  которую отваживались  только по-настоящему  великие
поэты.
     Однако мифология оказалась  для литературы  настолько  необходимой, что
писатели-романтики,  отвернувшись  от  легенд, родиной  которых  была  Южная
Европа,  принялись искать новый творческий импульс. Очень скоро они обратили
взгляд  на  север. И теперь  вдохновение искали уже  не в тени  Олимпа,  а в
Асгарде,  блаженной  обители скандинавских  богов. Более  того,  возобладало
мнение,  что  прародиной и  истоком архаической поэзии,  воплощением которой
явилась  скандинавская  и древнегерманская мифология,  были сами  Британские
острова,  и поэтому  мы,  по  праву англосаксонской  крови, текущей  в наших
жилах, являемся законными ее наследниками. Да, это так, и мы - действительно
наследники этой  мифологии, но - далеко не единственные наследники. Просто в
наших венах течет большая часть крови кельтов, то есть древних  бриттов [1].
Мэттью Арнольд, по-видимому, был прав, утверждая в своей книге "Исследования
кельтской литературы", что наряду с  тем, что нашей практичностью и деловыми
качествами,  наиболее  полно проявившимися в создании Британской империи, мы
обязаны наследию англосаксов, от кельтов  мы  унаследовали дар  поэтического
восприятия мира,  сделавший  английскую  литературу самой  блистательной  из
всех, появившихся после древнегреческой.
     Таким  образом,  мы  вправе  претендовать  на  некое новое  - и  весьма
блистательное -  духовное  достояние. Кельтская мифология почти не знает тех
грубых  жестокостей,  встречающихся в легендах германцев и скандинавов.  Она
столь же очаровательна и живописна, как и греческая, и в  то же время совсем
непохожа на мифологию эллинов, являющуюся  своеобразным  отражением  мягкого
климата Средиземноморья, столь далеко от нашей умеренной климатической зоны.
Это  и  понятно. Боги  неизбежно являются порождением  той страны,  где  они
появились. Как странно  выглядел  бы обнаженный Аполлон, разгуливающий среди
айсбергов,  или  Тор  в  звериной шкуре,  восседающий  под  сенью  пальм.  А
кельтские боги и герои - это исконные обитатели британского ландшафта, и они
не кажутся чужаками  на  исторической  сцене, где нет ни виноградных лоз, ни
оливковых рощ, зато шелестят свои,  домашние, дубы и  папоротники, орешник и
вереск.

     [1] "Есть все основания полагать, - писал Э.В. Николсон в предисловии к
своей книге "Изучение  кельтской  культуры",  - что Ланкашир,  Вест-Йоркшир,
Стаффордшир,  Уорчестершир,  Уорвикшир,  Лейчестершир, Ратленд, Кембриджшир,
Уилтшир, Сомерсет  и часть Суссекса являются такими  же  кельтскими землями,
как  и Пертшир и Норт Манстер; что Чешир,  Шропшир,  Херефордшир, Монмутшир,
Гючестершир.  Левой,  Дорсет,  Нортгемптоншир,  Хантингданшир  и  Бедфордшир
вполне сравнимы с Северным Уэльсом и Леинстером, а Букингемшир и Хертфордшир
даже превосходят  их в этом  отношении, так что их можно сопоставить с Южным
Уэльсом  и Ольстером. Корнуолл, разумеется,  является  более  кельтским, чем
любое  другое  графство  Англии,  то  есть  столь  же кельтским,  как Аргил,
Инвертнессшир или Коннот".

     Итак,  мы с полным правом  можем любоваться живописными картинами наших
собственных островов, особенно их дикими и гористыми западными районами, где
издавна  обосновались  древнейшие обитатели Британских  островов.  Вторжение
саксов затронуло  в основном лишь  восток Британии,  тогда  как  в  Западной
Англии, в Уэльсе, Шотландии и особенно в овеянной легендами Ирландии холмы и
долины и  поныне хранят память  о древних богах  древнейших обитателей  этих
краев. В Южном Уэльсе и Западной Англии буквально на каждом шагу встречаются
таинственные и удивительно  романтичные  места,  которые  британские  кельты
считали обителями богов или  аванпостами  потустороннего  мира.  В  Ирландии
трудно найти  место, не связанное гак или  иначе  с  легендарными  подвигами
героев Красной Ветви или Финна и его богатырей. Стародавние божества уцелели
в  народной  памяти,  превратившись  в  фей и  сохранив  при  этом все  свои
атрибуты, а нередко и имена. Вордсворт  в одном из сонетов, созданных в 1801
году, сетует, что, тогда  как "в  бессмертных  книгах" постоянно упоминаются
Пелион и Осса, Олимп и Парнас, ни  одна английская гора, "хотя они и толпами
стоят вдоль кромки моря", не удостоилась "почестей от муз небесных", и в его
время так  оно,  безусловно, и  было.  Но  в наше  время, благодаря  усилиям
ученых, открывших древнюю гэльскую мифологию, все  обстоит совершенно иначе.
На холме  Людгейт-Хилл в  Лондоне, а также на многих других менее знаменитых
холмах некогда высились храмы в честь собственного британского Зевса. А одна
из гор  неподалеку от Бетс-и-Куд в Уэльсе выполняла роль британского Олимпа,
где находился дворец наших древних богов.
     Можно усомниться в том, что современники Вордсворта с восторгом приняли
бы мифологию, которая, будучи родной им по праву рождения, заменила  бы мифы
древних  греков и римлян. Магия классической  античной  культуры, в борьбу с
которой   Вордсворт   вступил  одним  из  первых,  еще  сохраняла  все  свое
очарование. О,  какой шум  и негодование у  поклонников античности  вызывало
одно только  упоминание  о мифологии древних бриттов!  И  тем  не менее  эта