неопровержимых доказательств... Отвергая объяснения этих фактов туземцами, мы 
только запутываемся в гипотезах собственного изделия. Отвергая реальность так 
называемого колдовства и чар, и, вместе с тем, вешая колдунов, мы просто 
являемся в нашем противоречии грубыми палачами людей, чьи преступления не 
только 
еще не доказаны, но и отрицаются нами в самой возможности... То же самое мы 
можем сказать и относительно тоддов. Мы смеемся над ними и все-таки глубоко 
уважаем это загадочное племя... Кто они, что они такое? Люди или гении этих гор,
 
боги под засаленными лоскутьями человечества? Все предположения о них 
отскакивают, как резиновый мячик от гранитной скалы... Так и знайте вперед, ни 
о 
тоддах, ни о курумбах вам ничего верного не скажут ни англо-индийцы, ни сами 
туземцы, а не скажут потому, что они сами ровно ничего о них не знают; да 
никогда и не узнают..."
Так говорил мне нильгирийский плантатор, отставной генерал-майор и судья на 
"Голубых горах", отвечая на все мои вопросы об интересующих меня давно тоддах и 

курумбах. Мы стояли против скал "Озера", и когда он замолчал, долго еще слышали,
 
как горное эхо, пробужденное его громким голосом, повторяло насмешливо и 
замирая: "не уз-на-ют... не уз-на-ют!"
А ведь действительно интересно было бы узнать! Такое открытие касательно тоддов 

было бы, пожалуй, позанимательней даже нового открытия о десяти потерянных 
племенах Израиля, которые "Общество Отождествления" - вдруг нечаянно и 
негаданно 
открыло теперь в англичанах.
А теперь дадим пока, что знаем. Но прежде мы должны сказать несколько слов.
Избрав в этих заметках главными героями тоддов и муллу-курумбов, мы чувствуем, 
что вступаем на опасную для себя почву, почву нежеланную и нелюбимую ни 
европейскими учеными, ни неучеными европейцами, менее же всего желающею угодить 

массам печатью. Всем нам ведомо, как упорно она чурается всего, что близко ли, 
далеко ли напоминает читателям о "духах" и спиритизме. Но говоря о "Голубых 
горах" и их странных племенах, нам совершенно невозможно умолчать о том, что 
составляет их главную и самую выдающуюся характеристику.
Нельзя, описывая совершенно своеобразный уголок земного шара, а главное - его 
загадочные, ни на кого другого не похожие племена, выкидывать из рассказа то, 
на 
чем вся их бытовая и религиозная жизнь построена. По крайней мере, сделать это 
в 
отношении тоддов и курумбов также немыслимо, как ставить на сцене "Гамлета", 
выкинув из пьесы принца Датского. Тодды и курумбы родятся, растут, живут и 
умирают в атмосфере колдовства. Если верить рассказам туземцев и даже 
старожилов 
на этих горах из европейцев, то эти дикари находятся в постоянном общении с 
невидимым миром. Поэтому если в этой гирлянде географических, этнологических, 
климатических и многих других аномалий природы наш рассказ станет, развиваясь, 
перемешиваться, как пшеница с плевелами, со всяческою, извиняюсь за выражение, 
чертовщиной, или с аномалиями человеческой природы в области трансцендентальной 

физики, то вина в том, право, не наша. Зная, как эта область не жалуема гг. 
естественниками, мы бы душевно были рады осмеять, как они, все места как 
далекие, так и "не столь отдаленные" этой нелюбимой страны: да совесть не 
допускает. Нельзя браться описывать совсем новые племена, мало кому известные 
расы, не затрагивая, в угоду скептикам, самой характеристичной, рельефной черты 

их повседневной жизни.
Факты налицо. Простые ли они последствия ненормальных и чисто физиологических 
явлений, по излюбленной теории медиков: или же результаты проявлений (наверное, 

столь же естественных) сил природы, которые кажутся науке (в ее настоящем 
неведении) невозможными и несуществующими и поэтому отвергаются - для вашего 
дела это не составляет ни малейшей разницы. Мы заявляем, как уже сказано, 
только 
факты. Тем хуже для науки, если она еще ничего о них не узнала; а не зная о них 

ничего, все-таки продолжает называть их "диким абсурдом", "грубым суеверием" да 

"бабьими сказками". К тому же притворяться неверующим и смеяться над верой 
других в то, что сам признаешь за доказанные реальные явления, не допускающие 
ни 
малейшего сомнения, не есть дело ни честного человека, ни аккуратного 
рассказчика.
Насколько мы лично верим в так называемое колдовство и "чары", покажут 
следующие 
страницы. Есть целые группы явлений в природе, которые наука не в состоянии 
разумно объяснить, указывая на них, как только на нечто проистекающее из 
действий одних химических и физических мировых сил. В материю и силу наши