— Сказавший это должен выпить штрафную из моих рук. 
    — Лишний труд! Лучше передай сюда! 
    Чашечка полетела в говорившего. В ответ полетела другая. 
    — Получай! 
    — А сейчас — танцы! 
    — Выходи в круг, Рёхэй! Докажи, что ты не старик! — воскликнул Сэйдзюро. 
    — Всегда готов! А ну, держись! 
    Рёхэй отошел в угол веранды, повязал голову красным передником, воткнул 
цветы сливы в пучок волос на затылке и взял метлу. 
     
     Он хочет исполнить танец девушки из Хиды! Тодзи, нужна песня! Все начали 
ритмично постукивать по посуде палочками для еды, а кто-то из компании стучал 
щипцами для углей по жаровне. 
    За бамбуковой оградой, 
    За оградой, за оградой 
    Я приметил кимоно с длинными рукавами, 
    С длинными рукавами, 
    На снегу. 
    Под одобрительные крики Тодзи закончил первый куплет. Девушки подхватили 
под аккомпанемент сямисэна: 
    Девушки, увиденной вчера, 
    Сегодня нет уже. 
    А та, что предо мной сегодня, 
    Исчезнет завтра без следа. 
    Что день грядущий принесет? 
    Хочу любить тебя сегодня! 
    В углу комнаты молодой самурай предлагал приятелю большую чашку сакэ. 
    — Выпей одним глотком! 
    — Не хочу. 
    — Не хочешь? Называешься самураем и не можешь выпить? 
    — Могу! Но и тебе придется. 
    — Справедливо! 
    Оба начали пить на спор, отхлебывая, как кони. Часть питья лилась мимо рта. 
Не прошло часа с небольшим, как их уже тошнило. Остальные осоловело таращили 
налившиеся кровью глаза. 
    Один из учеников, врожденное бахвальство которого вышло из берегов от 
выпитого сакэ, бросал вызов желающим сразиться: 
    — Есть ли у нас в стране, помимо молодого учителя, по-настоящему владеющий 
стилем Кёхати? Пусть выйдет вперед! 
    Другой авторитет, сидевший рядом с Сэйдзюро, заметил, икая: 
    — Он безмерно льстит, потому что молодой учитель здесь. Есть немало в 
других местах, кроме Киото. Из здешних школа Ёсиоки теперь не бесспорно лучшая. 
В Киото существует школа Тоды Сэйгэна в Куротани и школа Огасавары Гэнсинсая в 
Китано. И не забудьте Ито Иттосая в Сиракаве, хотя он и не берет учеников. 
    — И что в них особенного? 
    — Я просто хочу сказать, что мы не единственные на свете, умеющие владеть 
мечом. 
    — Болван! — закричал один из самураев, задетый этими словами. — 
    Выходи на поединок! 
    — Ну что ж! — ответил критик, поднимаясь на ноги. 
    — Занимаешься в школе Ёсиоки Кэмпо и принижаешь его технику? 
    — Нет. Теперь школа совсем не та, что в старые времена, когда учитель 
тренировал сегунов и почитался несравненным мастером меча. Сегодня многие 
избрали Путь Меча, и не только в столице Киото, но и в Эдо, Хитати, Этидзэне, в 
центральных, западных провинциях и на Кюсю, словом, по всей стране. Слава 
Ёсиоки Кэмпо не означает, что молодой учитель и все мы — великие фехтовальщики. 
Это неправда, зачем себя обманывать? 
    — Трус! Прикидываешься самураем, а сам боишься фехтовальщиков из других 
школ. 
    — Боюсь?! Предупреждаю только, что мы должны опасаться самоуверенности. 
    — Кто ты такой, чтобы предупреждать? — С этими словами обиженный молодой 
самурай, ударив приятеля в грудь, сбил его с ног. 
    — Драки захотел? — угрожающе проговорил упавший. 
    — Я готов! 
    Старшие ученики Гион Тодзи и Уэда Рёхэй поспешили вмешаться в ссору. 
    — Прекратите! — Они растащили спорщиков, пытаясь успокоить их. 
    — Посидите смирно! 
    — Мы понимаем ваши чувства. 
    В повздоривших влили несколько чашечек сакэ, и шум улегся. Задира вновь 
превозносил себя и товарищей по школе, а критик, обняв Рёхэя, проливал пьяные 
слезы. 
    — Я хотел добра нашей школе, — всхлипывал он. — Если мы будем упиваться 
лестью, то слава Ёсиоки Кэмпо померкнет. Сгинем совсем, слышишь? 
    Один Сэйдзюро оставался почти трезвым. 
    — Тебя не радует застолье? — спросил Тодзи. 
    — Полагаешь, остальным нравится? 
    — Конечно! Ничего иного они не помышляют. 
    — С меня довольно! 
    — Может, пойдем куда-нибудь, где поспокойнее? Мне тоже надоел этот гам. 
    Сэйдзюро тут же согласился, заметно повеселев.