объяснить религию астрономией, ее естественными явлениями; он  не  кончил 
бы отталкиванием истинной христианской или универсальной и вечной религии 
при наличии безусловного подтверждения всей  природы  и  всех  памятников 
науки всех веков. Память об этом учении, суммированном в слове,  об  этом 
слове, которое попеременно теряли и  находили,  представлялась  избранным 
всех  античных  инициации.  То  ли  сохраненная,  то  ли  профанированная 
знаменитым  орденом  тамплиеров,  эта  память  была  передана   секретным 
обществом розенкрейцеров, иллюминатов и масонов, которые придали значение 
ее странным ритуалам, ее более или менее  условным  знакам,  и,  получили 
подкрепление своей преданности.                                          
     Ключ науки был брошен детям,  как  и  можно^было  ожидать,   они его 
затеряли и практически утратили. Тем не менее, человек высокой интуиции и 
великой нравственной смелости, граф Жозеф де  Местр,  который  был  также 
ревностным католиком,  знающим,  что  мир  лишился  религии  и   не может 
оставаться таким, инстинктивно обратил свой взор к  последним  святилищам 
оккультизма и с сердечными молитвами призвал день,  когда  наука  и  вера 
сольются в уме единственного гения. "Это будет великий человек", - сказал 
он. "Он закончит восемнадцатый век, который все  еще  с  нами.  Мы  будем 
говорить  тогда  о  нынешней  глупости  так,  как  сегодня   рассуждаем о 
варварстве средневековья".                                               
     Предсказания графа де Местра находятся в стадии осуществления;  союз 
науки и веры, свершившийся задолго до этого, наконец обнародуется, хотя и 
не гениальным человеком. Чтобы видеть солнце, гения не  требуется;  более 
того, он никогда не демонстрирует ничего, кроме своего редкого величия  и 
своего сияния, недосягаемого для толпы. Возвышенная  истина  должна  быть 
открыта лишь тогда, когда простак будет способен понять ее и убедиться  в 
ее  необходимости.  В  то  же  время  эта  истина   никогда   не   станет 
общераспространенной, потому что она иерархична и потому что лишь анархия 
потакает склонностям толпы. Массы не нуждаются в абсолютных истинах; если 
бы это было не так, то  прогресс  бы  остановился  и  жизнь  человечества 
прекратилась. Прилив и отлив противоположных идей,  столкновение  мнений, 
страсти времени, необходимы для интеллектуального роста людей, массы  это 
хорошо знают и охотно уходят от кресла ученого,  чтобы  собраться  вокруг 
трибуны шарлатанов. Даже те, кто пытается  заняться  философией,  слишком 
часто напоминают играющих в шарады детей,  которые  спешат   обратиться к 
тем, кто уже знает  ответ,  чтобы  игра  не  была  испорчена  устранением 
вопроса, ставящего в тупик.                                              
     "Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога", - было сказано Вечной 
Мудростью.  Следовательно,  чистота   сердца   очищает   ум   и   высокая 
нравственность желания влечет точность понимания. Любой, кто предпочитает 
всему  истину  и  справедливость,  будет  иметь  в   награду   истину   и 
справедливость. "Той же мерой, которой вы меряете, обмерится  и   вам", - 
говорит Евангелие. Бог никогда не борется с человеком так, чтобы  Он  мог 
сокрушить человека своим величием, и Он никогда не кладет неравные  грузы 
на свои весы. Когда Он  хотел  испытать  силу  Иакова,  Он   принял образ 
человека; патриарх противостоял нападению целую ночь, в конце последовало 
благословение побежденного и, в добавление  к  славе  выдержавшего  такую 
борьбу, он получил имя Израиль, что означает - "сильный против Бога."    
     Мы слышали от христиан странное объяснение догмы, касающейся вечного 
наказания внушением, что Бог может бесконечно мстить  за  обиду,  которая 
сама по себе конечна, потому  что  если  обидчик  ограничен,  то  величие 
обиженного существа  не  ограничено.  Царь  Мира  мог  бы,  под  подобным 
„предлогом,  приговорить  к  смерти  неразумное  дитя,  которое  случайно 
испачкало бы край его мантии. Прерогативы величия от этого очень далеки и 
св. Августин очень хорошо это понял, когда  сказал,  что  "Бог  терпелив, 
потому что Он вечен". У Бога все справедливо, потому что неисчерпаема его 
доброта. Он никогда не прощает в том духе, как это  делают  люди,  потому 
что он никогда не гневается, как они. Так как зло не совместимо с добром, 
как ночь со днем и диссонанс с гармонией, а  свобода  человека  нерушима, 
все ошибки искупаются  и  всякое  зло  наказывается   соответствующими им 
страданиями. Напрасно взывать о  помощи  к  Юпитеру,  когда  ваша  телега 
застряла в грязи; если вы не возьметесь за лопату, как возница из  басни, 
Небеса не вытащат вас из лужи. Помоги себе и  Бог  поможет  тебе.  Таким, 
образом; объясняется возможность и необходимость вечности наказания,  при 
этом для •человека остается узкая дорога избежать  его  -дорога  упорного 
труда и раскаяния.                                                       
     Подчиняясь правилам вечной  власти,  человек  может  воспользоваться 
созидательной энергией стать  творцом  и  хранителем.  Все,  что  Природа 
вложила в человека, находится в его распоряжении, он может расширить круг 
своих владений постоянно поднимаясь. Продолжительность  и  даже  вечность 
жизни, воздушное пространство, и его бури, земля и ее жилы металлов, свет 
и его чудесные иллюзии, тьма и ее грозы, смерть  и  ее  духи  -   все это 
подчиняется  царскому  скипетру  магов,   пастушескому   посоху   Иакова, 
страшному   жезлу   Моисея.    Адепт    становится       царем элементов, 
преобразователем металлов, толкователем  видений,  управителем  оракулов, 
хозяином жизни,  наконец,  согласно  математическому  порядку   Природы и 
соответственно воле Высшего Разума. Такова Магия во  всей  ее   красе. Но 
есть ли сегодня кто-либо, осмеливающийся верить таким словам? Ответ таков 
- да, кто будет  учиться  преданно  и  применять  знания    честно. Мы не 
пытаемся скрыть  истину  под  покровом  иносказаний  или  иероглифических